Волонтерство в психоневрологическом интернате всегда приводит к одному. Сначала человек ходит туда гулять с проживающими, общаться с ними, узнавать их. А потом он начинает так же всматриваться в себя, узнавать по-новому себя. Вот и Юлия Гусакова задалась вопросом любви и раздражения – к ближним и дальним.
«Мой папа обижается на мою бабушку, свою маму. И на мою маму, свою жену, тоже иногда обижается. Они ссорятся. Мама тоже обижается на папу. К тому, как живут другие родственники, у них есть вопросы. И к маме с папой есть вопросы. По крайней мере, были, пока они были молодой семьёй. А я обижаюсь на свою дочь. И она на меня. Это горько.
Трудно любить ближнего. Нет, любишь, конечно. Но как на джипе по неровной дороге: всё время подскакиваешь на кочках и будто вываливаешься из этой любви. Образы отца и матери, родных братьев и сестёр, образы детей туго набиты нашими ожиданиями. Мы ждём от них определённого поведения, каких-то слов и поступков. И когда они, живые люди, действуя в своих интересах, вываливаются из выдуманного нами образа, это обескураживает и обижает нас и злит иногда довольно сильно.
Другие люди, что нас окружают, могут быть менее близкими. И ожиданий в их сторону меньше. Но они есть. Каждый имеет своё представление о том, как должен вести себя настоящий друг, хороший врач, начальник или подчинённый. У нас есть даже представление о том, как должны вести себя незнакомые нам прохожие, другие водители или люди в очереди. Есть – иначе бы никто не злился друг на друга на дороге или в магазине. Похоже, эта бессильная ярость – она от того, что другие люди ведут себя не так, как ты о них придумал, а ты их поведением не управляешь.
Легко любить дальних. Легко любить тех, о ком у тебя в голове нет стереотипов. Нет стереотипов – и людям не из чего вывалиться, не чему не соответствовать. Волонтёру легко любить своего подопечного. Я говорю именно «любить» — потому что симпатия, принятие, теплота в общении – это та же любовь, только менее концентрированная. Да, подопечного любить легко и приятно. И эта любовь чиста. На ресурсы наш подопечный, как правило, беден. Он не может помочь волонтёру деньгами или связями. И волонтёр знает, что тут нет расчёта, только любовь.
И это так. Я люблю, как Алёнка, захлёбываясь словами, спешит рассказать о том, кто недавно приезжал к ним выступать. Люблю хитринку в раскосых глазах Лизы и люблю, как она шумно возмущается, если немного подтруниваешь над нею. Люблю сдержанность Оли, её выцветший спортивный костюм, квадратные очки и весь образ будто из советских фильмов. Люблю стать Марины, плавность её движений и достоинство, с которым она держит себя. Люблю смешливость и простоту Тани, кротость Кати, Ксюшину смелость, смех и задор. Люблю тихую улыбку Гаяне и то, как заботливо она переворачивает мой блокнот, потому что писать вверх ногами неправильно, это известно всем. Люблю, как Илона с гордостью рассказывает, что ежедневно качает пресс. Люблю смотреть, как громкая Маша провожает свою маленькую пожилую маму, нежным опекающим жестом обнимая её за плечи. И как Маша тихая из любых материалов умеет сделать что-то в своём духе – милое и нежное – я тоже люблю.
Женщины наши разные все, и каждая по-своему хороша и интересна, и каждую мне легко любить. Легко, потому что я не знала их до болезни. Не знала, какими они были в детстве, юности и зрелости. Не знала, какими они были дочками, матерями, жёнами, сёстрами, подругами, сослуживицами или соседками. Не знала и не узнаю, как болезнь меняла их. Какие они, если не принимают лекарства. У меня не было на их счёт никаких ожиданий и далеко идущих жизненных планов. Поэтому планы не были разрушены, а ожидания не были неоправданны. Мне легко любить их, потому что мне не кажется, что они должны быть такими или сякими и делать или не делать что-то. Через эту любовь они, дальние, становятся мне ближними.
И это большое счастье».
Стать волонтером означает — стать другим человеком. Приходите в «Даниловцы», мы найдем вам место, где вы будете максимально полезны — другим и себе. Записаться можно здесь.
А вот здесь – помочь на развитие Движения. Спасибо!