Волонтеры помогают особенным детям из интерната писать открытки: «Чтоб не болела, чтобы ложилась вовремя спать…»

Страх перед особенными людьми оставался и рос вместе со мной, пока однажды я не попал на праздник для инвалидов в христианской библиотеке, посвященный Рождеству. Наблюдая за пришедшими туда людьми, я увидел в них невероятную глубину и чистоту, готовность и желание любить, невзирая ни на какие трудности. Потом был лагерь на Валдае, организованный Центром лечебной педагогики. А затем я попал к “Даниловцам” и стал волонтером в ДДИ №28. После этого стена, через которую я робко глядел на непохожих на меня людей, рухнула. Теперь мне комфортно с любыми детьми.

— Что за дети живут в этом ДДИ?

— Им от 9 до 21 года. Самая старшая девочка младше меня на четыре дня. Практически у всех есть нарушение опорно-двигательного аппарата, много колясочников. Но практически все могут говорить кроме нескольких детей.

— Какое у тебя было первое впечатление от этого детдома?

— Когда я туда пришел, то увидел отличное учреждение с хорошим двором и очень радушным персоналом. Дети ухоженные, окружены заботой (ну, нянечки, конечно, разные бывают). Когда мы везем ребенка по коридору и встречаем воспитательницу, она его целует в лоб, гладит по головке и идет дальше. И вот так несколько раз, пока мы идем.

— Не возникает вопрос: «А зачем я тут? Кому я здесь нужен?»

— У меня никогда не было такого острого желания прийти и помогать. Спасти кого-то. Я знал, что есть детские дома, и как-то этим все и ограничивалось. Но я попал в этот ДДИ, прижился, он вошел в мой распорядок жизни, в мой график, я хожу и… и мне просто хорошо. Я остаюсь надолго там, где мне комфортно. А мне комфортно с моими волонтерами, с моими детьми. Я как-то настроился на их волну. Вот поэтому я там.

Воспитанникам ДДИ от 9 до 21 года Фото: предоставлено движением Даниловцы

— Что за волонтеры ходят в этот ДДИ? Будущие психологи?

— Нет-нет, психолог — только одна девочка. А больше никто не имеет отношения ни к какой психологической практике. И даже не работает с детьми. Одна молодая женщина – Светлана — работает на почте. Другая занимается каким-то маркетингом, третья – инженер.

— И как такие разные люди налаживают контакт с детьми с нарушением речи, которые не ходят?

— Зависит от волонтера, и некоторые так раскрывают ребенка, как его никто не может раскрыть. Например, вот эта Света очень здорово нашла контакт с девочкой Катей. Катя неречевая, но при этом очень сообразительная. И если что-то ее увлекает, она очень хорошо это делает. У нее достаточно хорошо развита моторика, и Света постоянно что-то такое придумывает, что ей очень созвучно. И они всегда здорово проводят время и что-то вместе делают.

Мы делаем каждый раз общий мастер-класс, в контексте которого можно придумать что-то свое. И всегда то, что они вдвоем придумывают, мне больше всего нравится. Если мы лепим из соленого теста, Света с Катей слепят из него пирожки с начинкой или что-то совершенно невообразимое.

Есть еще девочка-волонтер Юля. Когда она пришла первый раз, я ее отправил к другой неречевой девочке, которую мы тогда решили тоже взять на занятия в первый раз. Это взрослая девушка, но она выглядит, как 12-летний ребенок. Ее тоже зовут Катя, она не говорит, ведет себя достаточно замкнуто и на контакт не идет. И вот они пошли гулять, и Юля наладила с ней какой-то тактильный контакт, что-то ей пела, говорила, в «ладушки» научила играть. И теперь они каждый раз вместе гуляют. Они отъезжают отдельно на какую-то другую скамеечку, а Юля такой человек – ей не нужен второй собеседник. Она сама о чем-то говорит, говорит – именно то, что Кате и надо. Потом они мнут какой-то пакет: Кате нравится шуршать, перелистывать страницы книг. Когда я пробовал к ней подойти и что-то сделать, она меня не приняла. А вот Юля поняла ее сразу, и из раза в раз их связь все прочнее становится.

— А ты что сам там делаешь?

— Есть там девочка Диана, колясочница, она меня всегда просит писать открытки воспитательницам. Зовет меня поработать в качестве машиниста. Она диктует, а я ей пишу. Она делает открытку каждый раз, независимо от темы занятия. “Ну, что пишем? Кому сегодня?” “Анне Михайловне”, – отвечает она.

“Милая Анна Михайловна, – записываю я под диктовку, – ласточка моя, птичка. Чтоб не болела, чтобы ложилась вовремя спать. Надевай на улицу шапку и теплые носки, приходи ко мне почаще, солнышко мое”. В конце Диана взмахивает руками вверх, а потом опускает вниз, будто ставя в конце восклицательный знак. Мы подписываем открытку, и как только вернемся в группу, Диана подарит свое трогательное послание Анне Михайловне. А та, хоть и получает открытки с почти не меняющимися пожеланиями каждую неделю, с искренней радостью ее примет.

Еще мне комфортно с Даней. Такой огромный парень, он тоже колясочник, но у него такие широкие плечи, сильные руки. Ему очень сложно концентрировать внимание на происходящем, но мы тренировались, тренировались, и сейчас он уже выдерживает целое занятие, не теряя концентрации. Да и просто мне с ним хорошо, весело, я шучу с ним все время.